2016
Картинки с Маврикия:
Старые Боги
Несколько лет назад я написал пост о своем отношении к океану. Он актуален до сих пор. До сих пор океан вызывает у меня глубокое, практически религиозное, чувство, и мне очень комфортно находиться под водой.
С одной стороны, человек в океане всегда "in the wild" — то есть, здесь можно утонуть, или тебя могут съесть. C другой стороны — все это отступает на второй план. Я снова робко стою на пороге древней колыбели жизни, откуда произошло все, что я люблю, и откуда произошел я сам.
За сотни миллионов лет мое тело разучилось дышать под водой, и чтобы нырять, мне нужно надевать ласты и маску. Тем не менее, погружаясь в соленую воду, я каждый раз ощущаю спокойствие и завершенность, будто я дома. Возможно, погружение под воду это один из самых сильных реликтовых опытов доступных человеку.
С одной стороны, человек в океане всегда "in the wild" — то есть, здесь можно утонуть, или тебя могут съесть. C другой стороны — все это отступает на второй план. Я снова робко стою на пороге древней колыбели жизни, откуда произошло все, что я люблю, и откуда произошел я сам.
За сотни миллионов лет мое тело разучилось дышать под водой, и чтобы нырять, мне нужно надевать ласты и маску. Тем не менее, погружаясь в соленую воду, я каждый раз ощущаю спокойствие и завершенность, будто я дома. Возможно, погружение под воду это один из самых сильных реликтовых опытов доступных человеку.
В этом году я обучился на водолаза еще в Англии и по приезде на Маврикий мог нырять не только с маской, но и с аквалангом. Акваланг налагает больше ограничений — аренда оборудования и лодки, планирование, протоколы погружения и всплытия и т.п. Однако, взамен он дает новые степени свободы.
Благодаря аквалангу можно парить в толще воды, поднимаясь и опускаясь почти силой мысли, проникать глубже под поверхность моря и наблюдать за жизнью морских обитателей дольше.
Благодаря аквалангу можно парить в толще воды, поднимаясь и опускаясь почти силой мысли, проникать глубже под поверхность моря и наблюдать за жизнью морских обитателей дольше.
Но, на самом деле ограничений в погружении с аквалангом все же больше чем свобод.
При погружении давление увеличивается на 1 бар каждые десять метров. То есть на поверхности 1 бар, а на 20 метрах уже 3 бара — это три атмосферы.
Это дофига. Однако, человек в основном состоит из воды и к переменам давления не очень чувствителен, за исключением некоторых полостей с воздухом. Это уши — в них надо выравнивать давление при погружении и всплытии, и легкие — чтобы не получить баротравму нужно все время дышать воздухом под тем же давлением, что и окружающая среда.
Давление в баллоне в начале погружения обычно составляет 200 бар, а в конце в районе 50-ти. Это довольно много, хватит чтобы разорвать слоника, не то что хомячка. Но чтобы этого не произошло, в акваланге есть редуктор понижающий давление, чтобы воздух к хомячку поступал под таким жедавлением как у окружающей среды:
При погружении давление увеличивается на 1 бар каждые десять метров. То есть на поверхности 1 бар, а на 20 метрах уже 3 бара — это три атмосферы.
Это дофига. Однако, человек в основном состоит из воды и к переменам давления не очень чувствителен, за исключением некоторых полостей с воздухом. Это уши — в них надо выравнивать давление при погружении и всплытии, и легкие — чтобы не получить баротравму нужно все время дышать воздухом под тем же давлением, что и окружающая среда.
Давление в баллоне в начале погружения обычно составляет 200 бар, а в конце в районе 50-ти. Это довольно много, хватит чтобы разорвать слоника, не то что хомячка. Но чтобы этого не произошло, в акваланге есть редуктор понижающий давление, чтобы воздух к хомячку поступал под таким жедавлением как у окружающей среды:
На фотке выше видны основные части акваланга. На мне надет жилет, он же BCD – устройство для управления плавучестью. К BCD за спиной крепится тот самый баллон с воздухом.
К вентилю баллона прикручен редуктор первой ступени — серебристая штука на фото слева, из которой выходит куча шлангов. Этот редуктор понижает высокое давление баллона до среднего, которое на 8–10 бар выше давления среды.
Из редуктора торчат разные полезные шланги: для надувания BCD, для дыхания, запасной для дыхания, шланг с манометром и, опционально, шланг для надувания сухого костюма. В Англии у нас такие были, а на Маврикии нет, там тепло и сухого костюма никто в глаза не видел.
В зубах у меня похожий на шайбу редуктор второй ступени — он понижает среднее давление первой ступени до совсем низкого давления окружающей среды. То есть на любой глубине из него можно дышать без усилий свежим прохладным воздухом.
Воздух из баллона, как правило, довольно приятный — сухой, чистый и прохладный.
Там, кроме основного, есть еще один дыхательный редуктор, он торчит из специального кармана, на фото правее руки, со светлой вставкой. Он нужен на всякий случай, например, если что-то пошло не по плану и надо поделиться воздухом с другим водолазом.
А на видео ниже водолазы снимают триггер-фиша. Триггер-фиш любопытен и дружелюбен. Хотя зубы у него как у ишака. В сезон размножения он охраняет гнездо и может больно покусать незванных гостей.
К вентилю баллона прикручен редуктор первой ступени — серебристая штука на фото слева, из которой выходит куча шлангов. Этот редуктор понижает высокое давление баллона до среднего, которое на 8–10 бар выше давления среды.
Из редуктора торчат разные полезные шланги: для надувания BCD, для дыхания, запасной для дыхания, шланг с манометром и, опционально, шланг для надувания сухого костюма. В Англии у нас такие были, а на Маврикии нет, там тепло и сухого костюма никто в глаза не видел.
В зубах у меня похожий на шайбу редуктор второй ступени — он понижает среднее давление первой ступени до совсем низкого давления окружающей среды. То есть на любой глубине из него можно дышать без усилий свежим прохладным воздухом.
Воздух из баллона, как правило, довольно приятный — сухой, чистый и прохладный.
Там, кроме основного, есть еще один дыхательный редуктор, он торчит из специального кармана, на фото правее руки, со светлой вставкой. Он нужен на всякий случай, например, если что-то пошло не по плану и надо поделиться воздухом с другим водолазом.
А на видео ниже водолазы снимают триггер-фиша. Триггер-фиш любопытен и дружелюбен. Хотя зубы у него как у ишака. В сезон размножения он охраняет гнездо и может больно покусать незванных гостей.
Но вернемся к тяготам подводной жизни, о них рассказ. Чем глубже водолаз ныряет, тем более плотным воздухом он дышит. Это означает, что во-первых, на глубине воздух в разы быстрее расходуется, а во-вторых, больше неиспользованного газа (азота в основном) растворяется в крови. Если его станет совсем много, то при слишком быстром всплытии кровь может сделать "пшшш!!!" как газировка.
Это полный отстой. Пузырьки газа в тканях вызывают неприятные и неполезные симптомы декомпрессионной болезни. И задача водолаза не доводить до нее. Для этого существуют декомпрессионные модели и протоколы погружения и всплытия.
В современном мире декомпрессионная модель забита в дайв-компьютер, который показывает водолазу на какой он глубине, сколько времени (no-decompression time) у него в запасе и на какой глубине и как долго нужно делать остановки чтобы безопасно избавиться от лишнего азота.
Это полный отстой. Пузырьки газа в тканях вызывают неприятные и неполезные симптомы декомпрессионной болезни. И задача водолаза не доводить до нее. Для этого существуют декомпрессионные модели и протоколы погружения и всплытия.
В современном мире декомпрессионная модель забита в дайв-компьютер, который показывает водолазу на какой он глубине, сколько времени (no-decompression time) у него в запасе и на какой глубине и как долго нужно делать остановки чтобы безопасно избавиться от лишнего азота.
Но и это еще не все. Одним только растворенным азотом дело не ограничивается.
Азот и кислород, из которых состоит воздух сами по себе полны скрытых опасностей. Азот, при высоких концентрациях, как правило после 30 метров, вызывает азотный наркоз — состояние опьянения, спутанности мыслей иногда эйфории. А кислород и вовсе токсичен. При высокой концентрации от кислорода можно внезапно коньки отбросить. Этот нежелательный эффект может проявить себя на глубине свыше 60 метров.
Поэтому неким разумным пределом для дайвинга на сжатом воздухе большинство сертифицирующих агентств считают 30 метров или около того.
Можно ли нырять с аквалангом глубже? Можно, но это уже дополнительные квалификации. Технические ныряльщики, например, погружаются на 90 метров и глубже. Такие погружения сложнее организованы и сам водолаз обвешан как мул кучей баллонов с различными смесями для разных этапов погружения.
Для дыхания на большой глубине, например, может использоваться гипоксийная смесь с пониженным содержанием кислорода (против токсичности) и гелием частично или полностью заменяющим азот (против азотного наркоза). А для декомпрессии на малой глубине наоборот — чистый кислород из отдельного баллончика, чтобы быстрее вывести из крови лишние газы.
В общем-то, я всем этим подробно не интересовался, просто знаю, что оно есть. А вам рассказываю для развлечения и расширения кругозора. То есть для развлечения и развлечения, если быть совсем точным.
Азот и кислород, из которых состоит воздух сами по себе полны скрытых опасностей. Азот, при высоких концентрациях, как правило после 30 метров, вызывает азотный наркоз — состояние опьянения, спутанности мыслей иногда эйфории. А кислород и вовсе токсичен. При высокой концентрации от кислорода можно внезапно коньки отбросить. Этот нежелательный эффект может проявить себя на глубине свыше 60 метров.
Поэтому неким разумным пределом для дайвинга на сжатом воздухе большинство сертифицирующих агентств считают 30 метров или около того.
Можно ли нырять с аквалангом глубже? Можно, но это уже дополнительные квалификации. Технические ныряльщики, например, погружаются на 90 метров и глубже. Такие погружения сложнее организованы и сам водолаз обвешан как мул кучей баллонов с различными смесями для разных этапов погружения.
Для дыхания на большой глубине, например, может использоваться гипоксийная смесь с пониженным содержанием кислорода (против токсичности) и гелием частично или полностью заменяющим азот (против азотного наркоза). А для декомпрессии на малой глубине наоборот — чистый кислород из отдельного баллончика, чтобы быстрее вывести из крови лишние газы.
В общем-то, я всем этим подробно не интересовался, просто знаю, что оно есть. А вам рассказываю для развлечения и расширения кругозора. То есть для развлечения и развлечения, если быть совсем точным.
После первой недели на Маврикии, в режиме два погружения в день, я сертифицировался на более продвинутого водолаза и стал Advanced Open Water Diver. То есть теперь я могу погружаться на те самые 30 метров.
Больше всего мне нравится спуск с поверхности на дно, сразу на 20–30 метров. В прозрачной тропической воде это примерно как прыгнуть с крыши девятиэтажного дома, но не упасть, а плавно опуститься вниз любуясь пейзажем. А над самой землей зависнуть, оглядеться и плавно шевеля ногами полететь в выбранном направлении.
При погружении ты буквально физически ощущаешь как падаешь вниз через очень много воды. Попутно выравнивая давление в ушах, и следя за скоростью спуска, короткими импульсами надувая BCD если нужно. С глубиной море сжимает BCD, плавучесть снижается и скорость "падения" возрастает, если вовремя BCD не пополнить.
Сперва не видно ничего, только огромный синий океан вокруг и точно так же повисших в водной толще напарников.
Больше всего мне нравится спуск с поверхности на дно, сразу на 20–30 метров. В прозрачной тропической воде это примерно как прыгнуть с крыши девятиэтажного дома, но не упасть, а плавно опуститься вниз любуясь пейзажем. А над самой землей зависнуть, оглядеться и плавно шевеля ногами полететь в выбранном направлении.
При погружении ты буквально физически ощущаешь как падаешь вниз через очень много воды. Попутно выравнивая давление в ушах, и следя за скоростью спуска, короткими импульсами надувая BCD если нужно. С глубиной море сжимает BCD, плавучесть снижается и скорость "падения" возрастает, если вовремя BCD не пополнить.
Сперва не видно ничего, только огромный синий океан вокруг и точно так же повисших в водной толще напарников.
Затем из синего тумана снизу начинают проступать контуры: светлые пятна песка, темные очертания рифов, и надстройки затонувшего корабля.
Приближаясь к покрытой кораллами и губками палубе я пару раз коротко жму кнопку надувающую BCD чтобы прекратить падение и сделать себе нейтральную плавучесть.
Желательно затормозить себя вовремя и не провалиться в зияющую дыру трюма к каракатицам и кракенам.
С моими новыми ластоногими друзьями из Австрии и Германии мы плывем вдоль борта за нашим дайв-мастером. Наверху, среди ржавых палубных надстроек, неспешно кружатся рыбы занятые своими делами. В реальности это даже более необычно и красиво чем я ожидал.
С моими новыми ластоногими друзьями из Австрии и Германии мы плывем вдоль борта за нашим дайв-мастером. Наверху, среди ржавых палубных надстроек, неспешно кружатся рыбы занятые своими делами. В реальности это даже более необычно и красиво чем я ожидал.
Брис, инструктор, любезно приглашает меня вовнутрь, проплыть по темной галерее. Наверное ему любопытно, не застряну ли я там, и не утянут ли меня морские дьяволы во тьму трюма.
Я смиренно вдыхаю глубже, преодолеваю борт судна, и выдыхаю, опускаясь в полумрак галереи.
Я плыву вдоль коридора из постепенно обрастающего морской жизнью металла. По пути заглядываю в открытые двери и иллюминаторы. Везде пусто. Только задумчивые рыбы неподвижно висят в синем сумраке помещений.
Аккуратно регулируя плавучесть дыханием, я стараюсь оставаться посередине между потолком и полом и ни за что не зацепиться баллоном и шлангами, как Flappy Bird.
Очень крутое ощущение, когда достигаешь такого баланса, что можешь неподвижно зависнуть между потолком и полом.
Потом, проплывая уже над кораблем, нахожу место из которого поднимается цепочка мелких пузырьков. Скорее всего, это воздух, которым я надышал в галерею, просачивается сквозь ржавую конструкцию и устремляется на поверхность, туда откуда он родом.
Потом, проплывая уже над кораблем, нахожу место из которого поднимается цепочка мелких пузырьков. Скорее всего, это воздух, которым я надышал в галерею, просачивается сквозь ржавую конструкцию и устремляется на поверхность, туда откуда он родом.
Корабль зовут Stella Maru. Это бывшее рыболовное судно, которое в свое время затопили специально. Дело в том, что кораллы не могут расти на песке, им нужно к чему-то прикрепляться. Поэтому в некоторых странах списанные суда специально топят, чтобы они формировали искусственные рифы и помогали восстанавливать популяции рыб.
Теперь в помещениях и трюмах корабля живут и плодятся рыбы, которых он раньше ловил.
Теперь в помещениях и трюмах корабля живут и плодятся рыбы, которых он раньше ловил.
Оставив нос корабля за спиной, наша скромная экспедиция движется дальше. Глубина 20–25 метров.
Минут двадцать плывем над рифами. У меня с собой старенькая ГоуПро без фильтров, на нее все получилось сине-зеленым. В жизни, глазами, все не так уныло и видно больше разных цветов и оттенков.
На рифе, среди кораллов, замечаю здоровенного frog-fish (по-русски, наверное, рыба-лягушка или рыба-жаба). От сотворения мира, с момента зарождения жизни в океане, никто из его предков никогда не выходил на сушу. Это завораживает.
Немигающим взглядом он смотрит на меня как на космического пришельца, а я на него как на древнее божество.
Немигающим взглядом он смотрит на меня как на космического пришельца, а я на него как на древнее божество.
А где-то в непроницаемой дали времени жило возможно еще более странное существо, от которого произошли мы оба. Но все равно, эти прожорливые рыбы гораздо ближе к сотворению и к основам, и видеть их своими глазами это все равно что путешествовать во времени.
Я парю в толще воды, в окружении моих старых богов и ощущаю единство с миром, неотъемлемой частью которого я являюсь. Невероятно.
Я парю в толще воды, в окружении моих старых богов и ощущаю единство с миром, неотъемлемой частью которого я являюсь. Невероятно.
Перед началом подъема дайв-мастер разматывает и надувает сигнальный буй, чтобы при всплытии на нас не налетела шальная лодка.
А потом мы висим три минуты на пяти метрах — "safety stop", остановка на всякий случай, снижающая вероятность декомпрессионной болезни.
А потом мы висим три минуты на пяти метрах — "safety stop", остановка на всякий случай, снижающая вероятность декомпрессионной болезни.
И, наконец, всплываем.
Наша лодка подходит быстро, и шкипер принимает у дайверов пояса с грузами и акваланги.
Наша лодка подходит быстро, и шкипер принимает у дайверов пояса с грузами и акваланги.
После погружения люди согреваются горячим чаем из термоса. Говорят мало. Просто долго молча смотрят на океан.
Специально для вас, в океане плавал человек-ядро.
Берегите себя.
Берегите себя.
