Небо было серым и неподвижным много дней кряду. Серая плоскость без единой детали, настолько равномерная, что на ней невозможно было сфокусировать взгляд.

В один из дней, рано утром, выпал первый снег. Он лежал на черепичных крышах, набухший и тяжелый, и тихо сочился влагой.

Лисы удивлялись снегу, первому на их веку.

Я помню как в России одно время было принято считать, что средний американец верит, будто у русских в городах медведи по улицам ходят. И, скорее всего, это было правдой. Потому что, посмотрите на ю-тубе, в самой Америке так оно и есть. И тот факт, что в других странах медведей на улице нет, настолько неочевиден для американца, что просто не приходит ему в голову.

У нас выходишь на улицу — везде лисы сидят. И если в какой другой стране лис на улице нет, то это может вызвать у британца много вопросов: а где лисы, а почему их нет, а кто вместо них, а уж не водятся ли у вас, часом, медведи?

На том месте, где долина Даррента начинает подниматься в гору, поля для гольфа, мокрые и постриженные, спали в ожидании солнечных дней.

Поодаль от дороги, в чаще, дремал старый дуб. Один из нескольких патриархов долины. Краеведы говорят, что ему 500 лет или больше. Если это правда, то он живой современник Мартина Лютера, а может и самого Колумба.

Испанцы завоёвывали империи ацтеков и инков, а он неспеша поднимался из желудя навстречу серому небу. Невинный розовый младенец Иван Грозный сопел в колыбели, а в его ветвях уже укрывались от непогоды скворцы. Галилей въезжал в Рим на суд святой инквизиции, а он уже был могучим столетним деревом.

Само время.

Волны мокрого снега и тумана стирали горизонт. В серой пелене исчезали линии электропередачи, дороги и мосты и соседние поселения. Долина погружалась в безвременье.

Мир становился самим собой: тишиной, деревьями, клочьями пара, каплями воды на холодных ветвях.

В такую погоду связь времен ощущается особенно отчетливо. Легко увидеть и почувствовать то, что видел и чувствовал кто-то еще до тебя, пятьсот или тысячу лет назад: мимолетную красоту, запах холодной сырой земли, тоску по уюту жилища.

Духи старого мира вырастали из тумана, снова становясь частью реальности и обретая форму, так что внимательный путник мог различить их голоса в порывах ветра и почувствовать их присутствие.

И повсюду, насколько хватало глаз, лишь серое да зеленое, пустота да одиночество.

Вечерняя мгла выползала из оцепеневшего от снега и холода леса заполняя деревню под горой.

Столетие за столетием, время в этих краях катится неумолимо и неторопливо.

Там, за холмами, еще тишина и еще снег, и ничего кроме тишины и снега.

Декабрьским вечером выйти на дорогу из Эйнсфорда и пойти в Шорам, как и сотни лет назад. В этой сырой мгле есть какая-то надежда. И большое спокойствие.

Таков декабрь.

P.S. Фототехника — Canon 5DIII
Обработка фото — RNI All Films 4 для Adobe Lightroom